Николай положил перед Марией пачку денег, в которой было не меньше десяти тысяч, и снова стал быстро раздеваться, и достав из саквояжа, ещё одну маску, стал аккуратно и осторожно прилаживать её на лицо.

А Маша, в душе которой нарастал настоящий ураган, смотрела то на пачку денег, которую небрежно бросил перед ней Николай, то на него самого, превращающегося в старика, с морщинистым лицом и плешивой головой, то на сбрую с большим пистолетом.

— Ты шпион?

В ответ Николай негромко рассмеялся, и распахнув ворот рубахи достал блеснувший золотом жетон.

— Слово и дело. Особое управление Тайной канцелярии.

— Ого. — Мария покачала головой. Слухов о тайной канцелярии ходило предостаточно один другого страшнее, а про Особое Управление, которое в уголовной среде называлось коротко «Стая», слухов было поменьше, но ужасов тоже хватало. Даже удивительно как это у ОсобУправца не растут клыки и нет хвоста, с копытами. — А возьми меня с собой? — Она невидяще уставилась в пол перед собой, даже не очень понимая, что сама сейчас сказала, но по тому что вдруг стихла возня, у зеркала, догадалась что её услышали.

— Пристроить тебя в Москве я конечно смогу. — Николай возобновил возню с гримом. — Но я так понимаю, что ты желаешь быть непременно столбовою дворянкой или вообще, владычицей морскою, и чтобы золотая рыбка у тебя на посылках?

— Столбовой дворянки будет достаточно. — Тихо, на грани слышимости, произнесла девушка и сама ужаснулась своей смелости, но в ответ услышала лишь короткий смешок.

— Хорошо. Сдам я тебя одному вздорному старику, в очень интересное учебное заведение. Будешь примерно учиться и честно служить, личное дворянство лет через десять получишь гарантированно. Но смотри. Если предашь страну, найдём из-под земли.

Последнее было сказано спокойно и размеренно, но так, что Мария очень остро ощутила смерть, стоявшую за спиной этого странного мужчины.

К отправлению магистрального тепловоза, на вокзал стекались не только будущие пассажиры, но и просто зеваки, потому как широкую колею довели в Астрахань совсем недавно, и огромные паровозы, и вагоны, высотой в восемь метров, ещё не стали привычным пейзажем. Удовольствие было не из дешёвых, особенно если ехать первым и вторым классом, но оно того стоило. Роскошные двух и трёхкомнатные купе, с прикреплённым к ним проводником, и даже воздушный рефрижератор, позволяющий в самую жару, наслаждаться прохладой, и многие другие чудеса, делали поезд престижным и модным транспортом, не уступающим аэролётам.

Поезд Астрахань — Москва, стал популярным благодаря купцам, съезжавшимся со всего побережья Каспия, из стран Ближнего и Среднего Востока, а также Афганистана, Пакистана и Индии. Один из старых маршрутов «Великого Шёлкового Пути», который внезапно оживился благодаря магистральной линии до Москвы, откуда не покидая вагона можно было проследовать до Германии, где кончались рельсы магистрального стандарта.

Но была ещё одна категория пассажиров, которые предпочитали пользоваться именно этим маршрутом. Старейшины многочисленных арабских и индоевропейских племён, достаточно богатые чтобы оплатить лечение в роскошных Российских и Европейских клиниках, под присмотром сестёр из монашеского сестринства «Странствующих», нередко в сопровождении охраны, приплывали и приезжали в Астрахань для дальнейшего путешествия с комфортом.

Кроме зевак, и пассажиров, в тот вечер на вокзале было неожиданно много полиции и в форме, и в штатском, патрулей военных моряков, и совсем неприметных личностей, которые человек бывалый сразу бы отнёс к криминалитету. Причём между всеми тремя группами шло постоянное движение, что уже было достойно удивления, и часто бывало так, что при проверке документов полицейским патрулём, рядом тёрлись уголовники, что уже точно не лезло ни в какие ворота.

Старика в белоснежном паколе[3] которого катила на инвалидной коляске женщина в одеянии францисканской монахини, заметили сразу, но к нему даже никто и не подошёл. Жителей афганистана — пуштунов, хазрейцев и таджиков, не то, чтобы боялись, но старались обойти стороной, так как характер те имели крайне вспыльчивый, оружием владели отменно, а на кладбище никто из разумных людей, раньше времени не спешил.

Поэтому старик спокойно проследовал к вагону, где его сразу подхватили на руки пара дюжих проводников, и со всей вежливостью занесли в вагон первого класса, оставив в роскошном трёхкомнатном купе, вместе с монахиней.

Время шло, час отправления магистрального поезда всё ближе, а нужный губернатору человек, так и не появился.

Суета на площади начала усиливаться и с первым сигналом об отправлении достигла максимума, когда Иаким Сорокин, принял волевое решение, посадить в поезд два десятка урок из самых отчаянных, чтобы те прошли весь состав из конца в конец, в поисках подсыла.

Поезд ещё не тронулся, когда Николай, спокойно сидевший в кресле-каталке и глядевший в окно купе, встрепенулся, и посмотрел на Марию.

— Переходим к аварийному плану.

— Что это значит? — Маша встревоженно посмотрела за окно, но ничего кроме бегающих по перрону людей не увидела.

— Это значит, что придётся немного пошуметь. — Николай встал, и не торопясь стал снимать маску, и уложив её в специальный мешочек, протёр лицо салфеткой, убирая остатки клея, и начал переодеваться.

Через десять минут, вместо старого пуштуна, перед Марией стоял молодой мужчина атлетического сложения, в белоснежной рубашке, и даже с некоторой причёской на голове. Затем надел странный жилет, который даже со стороны казался плотным и тяжёлым, не торопясь нацепил сбрую с кобурой, проверил как сидят магазины в кармашках справа, и накинул пиджак.

— Понимаешь, те кто сейчас сел в поезд, я имею в виду незапланированных пассажиров, будут разбираться жёстко. Дёргать за бороды, трогать за лица, и прочее, в поисках нас с тобой. Ну а раз так, не будем ломать спектакль. Следующая остановка Царицын, через три с половиной часа. Нам собственно только до Царицына и продержаться, а дальше будет легче. — Говоря это, Николай достал из багажного отсека один из чемоданов, вытащил оттуда автомат ДКА, под маузеровский патрон, с огромным дисковым магазином, и стал прикручивать к нему плечевой упор. — Кстати, это даже хорошо, что мы в хвосте вагона. Меньше риск зацепить кого-нибудь из посторонних. Но ты я смотрю, не истеришь, не бледнеешь. Это в принципе хорошо. — Николай принёс в гостиную из спальни два матраса, и скрутил их в плотный рулон, стянув галстуками. — Как стрельба пойдёт, сразу прыгай за укрытие. — Он стволом показал куда. — Пуля такую скрутку не пробьёт, так что не переживай.

— А вы, как же?

— А я, заговорённый. — Он внимательно посмотрел на попутчицу, неожиданно улыбнулся и подмигнул.

На вызов, проводник отозвался мгновенно, что было не удивительно потому что на верхнем этаже вагона, было всего три купе, и три проводника.

— Доброго вечера… — Николай сделал паузу, и проводник, пожилой мужчина в чёрной железнодорожной форме с серыми выпушками, пышными седыми усами и роскошными бакенбардами, правильно её истолковав быстро сказал.

— Егор Никанорович мы.

— Егор Никанорович. Мы вот как на грех, не пообедали да не поужинали. — Николай широко улыбнулся. Найдётся чего поесть в пути?

— А то как же, господин хороший. — Проводник гордо поправил форменную фуражку. Ресторан же. Там и уха, стреляжья, и вообще, чего пожелаете.

— Ухи я в Астрахани на три жизни наелся, а вот супчику бы куриного, да на потрошках, попробовал с удовольствием. Да на второе что-нибудь. И всё на двоих, и быстро, потому как минут через сорок, будет здесь шумно, и до невозможности грязно.

За час, прошедший с момента отправления поезда, люди Сорокина обыскали почти весь поезд, спровоцировав бессчётное количество скандалов, и даже драк, когда они нарвались на компанию горцев, и большую казачью семью, но все скандалы удалось погасить, вовремя кинув денег всем обиженным, когда прибежал один из шестёрок, и принёс информацию о пассажире в шестом вагоне.